19 Апр Хроника пятимесячной командировки в 1830-1831 годах министра внутренних дел России с первой в истории Российской империи вспышкой холеры.
Пандемия коронавируса не только разделила новейшую историю на периоды до и после но и принудила историков посмотреть на былое под новым ракурсом. И перечитать “ Бумаги графа Закревского “в двух томах (свыше 1200 страниц большого формата !), изданные в конце 19 века Императорским Русским историческим Обществом. Как в 1830-1831 годах верховная власть боролась с первой в истории Российской империи вспышкой холеры – самого смертоносного в то время инфекционного заболевания .
4 сентября 1830 года министр внутренних дел, генерал от инфантерии граф Арсений Андреевич Закревский (1786-1865) был назначен председателем Комитета по борьбе с холерой. Граф получил чрезвычайные полномочия. Ему предстояло провести в непрестанных разъездах пять долгих месяцев и объехать 12 охваченных холерой губерний. И вот энергичный администратор в сопровождении группы медиков скачет по плохим дорогам на почтовых, чтобы в режиме ручного управления заставить начальников губерний выйти из состояния бюрократической спячки и подать первую помощь страждущим. В сентябре 1830 года граф Арсений Андреевич Закревский покинул Петербург столь поспешно, что даже не успел соответствующим образом выправить себе выдачу подъемных и прогонных денег (Как бы сказали в наши дни, граф поехал в провинцию, не оформив командировочное удостоверение, маршрутный лист и не получив аванс в бухгалтерии). И потому ему предстояло спасать Россию от холеры за свои собственные деньги. За пять месяцев Закревский истратил 50 тысяч и, чтобы свести концы с концами, был вынужден заложить богатые имения жены Аграфены Федоровны. Это был поразительный поступок. Лишь князь Волконский, министр императорского двора, снабдил Закревского привезенным из Парижа новейшим антисептиком – уксусом.
Антисептик пригодился. 3 октября 1830 года Закревский написал князю из Саратова: ”Подаренный вами мне, при отъезде моем из Петербурга, уксусом я теперь ежедневно, при прочих предохранительных средствах, опрыскиваю мой платок, натираю руки и нахожу состав сей полезным “.
Впрочем, Закревский меньше всего заботился о собственной безопасности. Не думая о том, как это скажется на его репутации при дворе, он властью министра стал организовывать многочисленные карантины, парализовавшие торговлю и создавшие чувствительные проблемы для путешествовавших. Поначалу суровость новоявленных карантинных правил смягчалась необязательностью их выполнения. Сошлемся на Пушкина, который 2 октября 1830 года при попытке добраться из Болдина в Москву столкнулся с карантинной заставой. ”Несколько мужиков с дубинами охраняли переправу через какую-то речку. Я стал спрашивать их. Ни они, ни я хорошенько ни понимали, зачем они стояли тут с дубинами и с повелением никого не пускать. Я доказывал им, что, вероятно, где –нибудь да учрежден карантин, что я ни сегодня так завтра на него наеду, и в доказательство предложил им серебряный рубль. Мужики со мной согласились, перевезли меня и пожелали многие лета“. Но уже через месяц повсеместно учреждаемые министром карантины, хотя и создали ощутимые неудобства для торговли, промышленности и обывателей, принесли свои плоды. Закревский обстоятельно писал об этом князю Волконскому:“Холера быстро разнеслась по той причине, что в начале появления ее в Астрахани, а скоро потом и в Саратове, не токмо карантинные, но даже и полицейские меры не были приведены в исполнение. Теперь она всюду ловима будучи на каждом шагу своем, делается менее пагубна и находит себе менее жертв. Однако, достигнуть сего нельзя иначе, как оцеплением постигнутых холерою мест и учреждением карантинных застав в одной губернии от другой. Средства сии, конечно, тягостны, и без сомнения найдутся люди неблагомыслящие, которые бранят меня; но я не уважаю их ропота, заботясь единственно о благе общем и исполнении моего долга, ибо уже на самом деле дознано, что где благоразумные помещики оцепляли свои деревни и никого в них не впускали и никому из оных не позволяли отлучаться, там не было ни больных, ни умерших от холеры, хотя эта эпидемия в то же время и существовала в соседних местах”. В письме из Казани к “любезному другу” генерал-адъютанту Павлу Дмитриевичу Кисилеву 22 октября 1830 года. Закревский написал о творящихся в регионах безобразиях: “Я забочусь и хлопочу по холере и благодарение Богу, во всех мечтах уменьшается и не так свирепствует, как прежде; но жаль, что впустили сию болезнь в Москву и, при появлении оной никто не хотел верить и оттого предприняли меры поздно. Не могу от тебя скрыть ,что теперь насмотрелся я на правителей губерний, которые в бедственных случаях ни распоряжаться, ни найтиться не могли. Не смотря, что дал им подробные на все наставления в те губернии где показалась холера, но за всем тем были нерачительны и о всяком вздоре, как ефрейторы спрашивали. С такими правителями не далеко пойти можно при всем усердном желании и ничего от них путного ожидать нельзя “.
Как видим, министр, не опасался люстрации, дал волю негодованию. Он вовсе не сгущал краски. Глава МВД не сидел на одном месте. Наладив карантины в одной губернии, он незамедлительно перебирался в другую. И сам удивлялся скорости своих перемещений по необъятной империи. Министр не щадил себя и требовал служебного рвения от местных властей – от начальника губернии до уездного предводителя дворянства. Живущих в своих деревнях помещиков граф обязал принимать должности, сопряженные с надзором над карантинными заставами. Попал в их число и живущий в Болдине А.С.Пушкин. В это суровое время медики находились в группе риска. Им было обещано добавочное жалованье, которое, однако, очень часто забывали выплачивать. Они могли пострадать не только от холеры.”… В некоторых уездах чернь покушалась на неистовства, а в одном селении несчастный врач томился в ужасе, прикованный к трупу человека, умершего от холеры”. Министр обращался к медикам, прося их ускорить работу по отысканию действенного средства от холеры. Но при этом не гнушался спрашивать советы и у рядовых обывателей. Корочанский помещик коллежский секретарь А.Н.Попов не замедлил отозваться на столь любезное обращение графа.” Для мужеского пола особ: вечером принесенную холодною водою мойте лицо и руки до локтей; мойте голову ноги до лодыжек; полоскание рта ноздрей; омытие ушей и за ушами единожды в день облегчающегося таким образом “. Закревский счел совет дельным и представил письмо Попова Николаю 1. Государю, привыкшему к спортанскому образу жизни, рекомендации понравились. Он повелел советы Попова напечатать и разослать по империи. Как видим средства борьбы с пандемией за 190 лет не сильно изменились!” В течении пяти месяцев граф Закревский объехал 12 губерний из 16, где была выявлена холера и учреждены карантины, совершив сопряженное с риском для жизни, но в высшей степени результативное путешествие.” Повсеместный испуг овладевал тогда всеми: но я, возложа упование мое на Бога, отправился в места, в коих в то время сильнее свирепствовала эпидемия. Труды мои были не напрасны: во всех губерниях, в коих я лично распоряжался, жертвы заразы были немногочисленны и действие ее скоро прекращалось”. 23 февраля друг Закревского написал ему ”Истребление холеры есть подвиг, коим ты гордиться можешь и за которое Россия должна быть признательна”.